#94
Ночью снегом станет этот зимний дождь
Ты опять проснешься и опять поймешь
Стая смутных голосов зовёт
Ночью снегом станет этот зимний дождь
Ты опять проснешься и опять поймешь
Стая смутных голосов зовёт
Ариадна, спасёт тебя.
Её рука так легка.
Её рука, как стрела.
Kedr Livanskiy — Ariadna (ариадна)
Руки немного замёрзли. Некоторое время назад она сидела на шее моей на берегу озера. Купаться зарещено, но перед глазами по лунным снегам бегают волчары с огромными лапищами. Разговор прерывается за дверями коттеджа очередного клиента. Достаю телефон из рукава. До того прятал его в воротнике.
Странное всё же чувство, когда другой после реального контакта вновь превращается из тела в текст и голос из трубки. Частая процедура, но практически всегда безболезненная, ведь большую часть этих голосов и текстов можно вновь материализовать в любой момент. Другое дело, когда они так далеки, что в плане дистанции, что в плане времени. Кажется, будто голос в трубку попадает переходя не только километры, но и недели и месяцы до следующей встречи.
Так вот, руки замёрзли. Напоминает эта ситуация роман Фалдбакена, где сюжетные линии прерываются даже не начавшись, стоит только посетителю выйти из ресторана. Вот и тут также. Стоит только прервать коннект, как чужие жизни проходят крайне далеко от меня, за закрытыми дверьми. Так я узнаю о том, что сегодня посадили ещё одну девочку из наших старогвардейцев. Я много о ней слышал, часто с ней торчал, все истории жуткие, в паре из них участвовал, но будем честны — большую часть я лишь слышал, либо лишь наблюдал за ними издалека. А потому новость эта особо ничего не вызывает, потому что это лишь текст — «Определённая тебе знакомая девочка села на три года.» А текст всегда лишь ссылка на реальность и приглашение в путешествие для воображения.
За закрытые двери попадать, впрочем, не слишком хочется. Неприятно. Убийцы и наёмники имеют свойство терять самообладание если допускают излишек эмоций и сентиментальности. А работы ещё много впереди. Я же впрочем не из тех, кто осуждать будет человека за его деятельность. Откуда мне знать на какой остановке я встречу своего попутчика, в каком жизненном положении он окажется? Другое дело пристрастность к чужой жизни. Тогда, конечно, не особо приятно думать. Пристрастности я стараюсь избегать, наблюдая за чужой жизнью холодно, с дистанции. Мешает двигаться. Впрочем, женщины всегда вносят определённую долю невроза в любые планы, однако… Однако так всё равно гораздо лучше, чем не чувствовать ничего вообще.
Н. приехала в октябре из Петербурга. Бежевое пальто, губищи в тёмной помаде. Выглядит инородно на фоне города крепких сплавов, пахнет большим городом. Некоторая дистанция, впрочем довольно быстро значительно сократившаяся. Классические кульбиты в голове в попытках сохранять беспристрастность. Щас, мол, пофлексим и всё, работай работу дальше, аскет. По привычке ведёшь было себя на автомате как и всегда, вспоминаешь разные схемы, но перебирая их в голове, как картёжник засаленную колоду, лениво отбрасываешь одну за другой. Отбрасываешь попросту потому что ни одна не кажется необходимой. Сам по себе, впрочем, стесняешься такого положения вещей, ведь все привыкли к тому, что ты весь такой гранд наёбер, авантюрист и вся хуйня. А потому для них разыгрываешь спектактль, пусть думают то, что им нравится. Перед ней же стараешься не разыгрывать, по крайней мере отбрасываешь схемы одну за другой, пусть и крайне неловко. Несмотря на мою казалось бы откровенность перед другими мои личные переживания всегда были даже для самых близких крайне таинственны.
Забава попросту в том, что я перестал чувствовать необходимость в схемах. И врать не хочется ни себе, ни этой девочке, ни другим. По иннерции, конечно, продолжаешь, но резко сбросить старый режим не выходит, а потому неизбежны оплошности. Это, в принципе, характеризует весь этот год вообще. Старый режим сбрасывается крайне неловко. Сдерживать обещания, двигаться к цели, терпеть лишения, отказываться от наёбок, следовать наитию и интуитивной тяге. Вихляешь, конечно, но куда без этого.
Я говорю, что если она встанет на мостик и пройдётся так на руках, то женюсь на ней. А она встаёт. И шагает. В тёмно синей комнате, по мягкой постели отеля, за окнами мой старый дом сквозь ночь виднеется, где я в запоях лежал. Тело чужое влюблённо надвигается четырьмя лапами на меня, а мне жутко. Как и всегда жутко в подобных ситуациях, когда что-то влюблённое надвигается. В суету съебусь, пойдём туда, пойдём сюда, но заиграет песня знакомая про то, что весь интерес дня то вовсе не в суете этой и опять одёрнешься. Приедете после суеты в город крепких сплавов, час всего до работы остался, держитесь в руках друг друга и хорошо. Ты, конечно, не скажешь, что хорошо, подумаешь только. Подумаешь только, что можно и не ходить сегодня на работу. Выйти за дверь, чтоб её немного взбудоражить, чтоб взгрустнулось ей, а потом вернуться минут через 5 и выкрикнуть — ха-ха, блядь, не ждали, рядом буду! Но на работу едешь.
Ночные работники, да. Работаем свои ночные смены. Я пишу текст, она прямо сейчас работает, пишет мне что-то. В этом есть определённая меланхолия всегда. Думаю буду с любовью вспоминать этот год, полный лишений, труда и прочего. Рехаб конечно прекрасно проходит. Я справлюсь практически со всем что запланировал, деньга копится, кукуха восстанавливается, возвращается интерес к окружающему миру, смелость быть собой и т.д. В этом плане, конечно, спасибо и ей за то, что так вовремя появилась, когда я в принципе готов и к этой стадии рехаба, где я вылажу из панциря и мне вновь кто-то интересен становится.
На деле это оказывается более чем оправдано на самом деле. Я вспоминаю, как мой отец писал на квитанции об оплате алиментов стих о моей матери, что где-то за дверьми ждёт женщина, что сегодня вечером останется одна, потому что ты зассал открыть двери. К счастью я не отец и у меня хватает смелости не соверать того, где проёбывался он. И когда таки решаешься удивительные вещи происходят, конечно. Чувствуешь вновь интерес к жизни, смелость, страсть и прочее, то, чего тебе так не хватало, то на отсутствие чего ты вечно жалуешься. В общем, чувствуешь всё что угодно кроме скуки, которую так ненавидишь.
Расплачешься на её плече, увидев гитару в руках старого друга, по цене большей чем всё, что ты накопил за этот год непрерывного въёба. Жутко неловко, но ведь правда. От усталости расплачешься, от одиночества, от обиды, от всего пережитого и это правдой будет. Большими глотками пьёшь вино сидя рядом с ней на скамейке в том же парке у воды, где пару лет назад сидел точно также, но будто бы совсем иной ты, а теперь где это всё, только осень и вода холодна вся в камнях, да она рядом сидит. В наушниках заиграет Deаth in June, вспоминая о котором ты жаловался, что ему не находится нигде места в нынешней жизни, а тут вдруг он начинает играть сам, из рандомного воспроизведения да так уместно, что у тебя намокнут глаза и мурашки по коже побегут, когда Дуглас Пирс пропоёт о том, как мы скользим по этим морям воспоминаний среди камней, но глаз намокших она не увидит, ведь вы находитесь в объятиях. Она скажет потом, что хотела тогда сказать довольно важные слова, даже обидится, что тени воспоминаний то и дело перебивают её, не дают ей сказать всего чего хочется, но это временные обстоятельства. Проходят.
Она, конечно, в какой-то момент обнаружит внутренние кульбиты. И обнаружила. И ошарашена. И боится. И взаимная боязнь в общем-то, и не хотел, чтобы их видели. Спектакли разыгрываются для других, да не для неё. Весь день только и делаем что курим да друг на друга глядим. Бесконечная авантюра, ага. «Вечное сияние чистого разума» с экрана телефона, стираются воспоминания, стараешься за них удержаться. Так и она уезжает через день, превращаясь из тела в голос и текст едва исчезает за дверьми аэропорта. А тебе неловко говорить с ней по телефону в такси, ведь рядом сидит водитель для которого ты уже придумал старательно липовую биографию вплоть до имени и старательно ему изложил, потому что к чему ему знать. К чему хоть кому-то знать. Однако осталась записка написанная по пьяни в её кармане, где не спиздел и от которой она в самолёте заплачет. Режим сбрасываетя неловко. Пусть и произность что-то живьём до сих пор сложно, но уж писать то я всегда умел.
А потому вот тебе мой блог, читай, наслаждайся. Скрывать мне в общем-то нечего. Как говорил тот алкаш из видео — я своё уже отбоялся, вообще похую. Мне стыдно за схемы, а потому вот держи всё целиком. В кои-то веки это даже не схема, а искреннее желание показать всё как есть. Сумасшедшие хабалки с картами предсказывают разлуку, говорят, что расстанемся до конца недели, но уже прошло воскресенье, а я так и не ушёл налево и наоборот лишь больше расчувствовался, лишь стараюсь сделать всё, чтобы не прервать коннекта. Говорят хера тебе лысого, сынок, расстанешься до конца года, а я говорю — в рот ебал. И вас и всех остальных в рот ебал.
По факту же я всего лишь трус, который решил перестать бояться, но теперь мне страшно ещё больше, чем когда либо. Страшно постоянно, ведь ничего теперь не скрывается ни от чужих глаз, ни от своих собственных, каждое действие продиктовано не схемой, а собственным желанием и рвением, а потому есть что терять, каждое слово идёт от сердца, а потому отвечаешь непосредственно за себя, а не за свои выдумки и всё это гораздо страшнее, в тысячу раз страшнее, чем любая авантюра в которой я участвовал до, ведь рискуешь непосредственно собой, а не образом очередным. И видит бог чувствую я, что только так и правильно, только так и надо. В кои-то веки чувствую себя живым и испытываю что угодно кроме скуки.
Странно писать текст, зная, что он будет прочитан не только мной и не только бродягами с этого сайта. Удаётся ли мне исходя из этого не скрыть чего-то, удаётся ли мне писать так, как я чувствую, не боясь, что это может расстроить этого единственного читателя? Вроде бы да. Хотя и хотелось бы его закрыть на самом деле, но будь он закрыт написал бы я иначе? Да думаю нет.
А потому привет тебе, единственный важный читатель. Страшно мне, ведь ещё времени много до встречи, всякое может быть, однако трубку держи при себе. Как прочтёшь — набери. Мне идти в полуночный магаз, а потом в тысячу и одну смену, где мы вновь не сможем нормально поговорить, а мне бы хотелось слышать тебя чаще. До встречи ещё 42 дня, а говорят, что это число ответ на все вопросы вселенной ха-ха.
Моя колода выдаёт «Звезду» на конец декабря. Охотно верю.
И мы обязательно встретимся.