И не отбрасываем тени, и наши звёзды так низки,
И каждый выход — лишь одно из калиброванных отверстий
В том мире, где тюльпан, распахивая лепестки,
Желает сам себе спокойной смерти.

Неоретро — Спокойной смерти

Вот щас пытаюсь начать текст с какой-то умной хуерги. С метафоры там, бля, какой-нибудь цитаты умной, чего-нибудь такого. Чтоб сойти за умного или сойти за автора данного поста. Неповторимый стиль будущего великого русского писателя, хуё-моё. Но это мимикрия всё. Под великого мы раньше косили. Сойти за умного тоже может быть иногда и выходит, хотя скорее выходило. Раньше. Потом сойти за адекватного, нормального, но это тоже когда-то там было.

Сейчас зайти просто за кого-нибудь в принципе уже не самая плохая цель. Вообще наивно полагать, что можно сразу с лёту так за умного сойти, по крайне мере сейчас. Это надо что-то умное сделать или хотя бы сказать, а слову, предложению тобишь форме всегда предшествует некая идея, стремление, интенция, короче какая-то такая хуйня. Ныне же у меня своих слов не наблюдается, куда там, даже стремлений как таковых, молчу уж про дела. 

Вечное возвращение — это регрессия от пика обратно на дно и так по кругу. Вот видите, выдал какую-то таки банальную хуйню и то пизженную наполовину. Но регрессия таки да. Деградация там, не знаю. Короче медленно к исчезновению движешься отталкиваясь от той точки, которую ты так и не смог пробить или удержаться на ней и не выходит её пробивать раз за разом, а потому и вечное возвращение. Примерно как прыгнуть на батуте, удариться головой об потолок и свалиться на пол кучей тряпья. Вот примерно так себя ощущаешь. По крайней мере сейчас. Кучей тряпья.
Бесформенной, необозначенной, изолированной от любых взаимодействий.

Т.е в сущности в состоянии полного покоя, изолированным от любых объектов. В сущности это наверное смертью и называется — полная изоляция от других объектов, потому что любое определение, реализация возможна лишь во взаимодействии с другими объектами. И то только в том случае, если ты сам хоть каким-то объектом являешься. Но как мы уже писали — форме предшествует существование. Мы же находимся в той точке, где ты будто бы и не существовал. Стремишься ли ты к ней только из деструкции или из надежды на перерождение более сильным, обновленным — вопрос открытый.

Мне смешно, когда у меня спрашивают кто я, что я, чего я хочу, к чему стремлюсь. Это вещи, которые мы сейчас не особо понятны, потому что на данный момент я иногда удивляюсь, что я вообще где-то нахожусь. Вот тебя не было, а тут оп и ты снова здесь, некие предметы вокруг, контекст ситуации, ещё какая-то хуйня, у тебя кто-то что-то спрашивает, ждёт ответа. На моё счастье у меня огромный пак реакций, заготовленных слов и прочих образов, чтобы как-то отыгрывать, что я здесь. Степень успешности данной стратегии зависит от общего состояния. Если совсем хуёво, то нет силы даже отыгрывать, лежишь в стену глядишь. Если получше, то может быть даже шутки пошутишь ещё что-нибудь. Может быть кто-то даже сочёт тебя за Артёма, подумает, что с тобой поговорил, возможно беседа даже покажется душевной. Иногда даже получается что-то делать. Я логически понимаю что это, но ничего не чувствую, когда это делаю.

Меня всегда ставят в тупик вопросы аля что ты чувствуешь, как ты относишься к тому, к этому что ты хочешь, к чему стремишься. Я их не понимаю. По крайней мере сейчас. Когда-то я отвечал на эти вопросы, множество раз отвечал и каждый раз в общем-то по разному — всё разые Артёмы были, все отъехали один за другим. Чтобы ответить на данные вопросы для начала нужно что-то чувствовать. Чтобы что-то чувствовать надо убедиться в том, что ты существуешь. Для этого то мы в общем-то и собирали все эти фотографии, диктофонные записи, книги, писали альбомы, посты и прочую хуйню. Новый Артём куётся из ошмётков старых, из доказательств того, что прежние Артёмы вообще существовали. 

Уверенность в собственном существовании — это базис. Затем уже можно подавать какие-то нечленораздельные звуки. Это первые наметки каких-то эмоций. Обозначать их сейчас бессмысленно, они просто проявляются — вялые реакции на тот или иной раздражитель. Тем не менее это  всё ещё не человек, потому что объекты всё ещё неопределены. Здесь ещё нет места никакой коммуникации. Потом постепенно реакции возвращаются в норму и можно уже облекать их в слова. Важна разница между словами своими и тем огромным паком шаблонов, что применяются повседневно. Если начать действовать и жить в этом состоянии, то всё грозит очередным провалом. 

Самое неловкое в этом становлении — это флешбеки о золотых временах, о каких-то моментах, где ты был на той или ной стадии развития. Грустнее всего слушать свои старые песни — удивительное дело, когда ты способен говорить, облекать эмоцию в форму. Мне нравилось это делать. Это делать я всегда и хотел. Сейчас пока не получается. Ну, т.е как. Эту то телегу я вам прогоню, но тут нет формы. Может какая-то и есть, но в большей степени нет. Это просто поток, нужный в первую очередь мне, чтобы очерчивать восстановление. Эмоции здесь нет, только фиксация. 

Подлинный разговор идёт когда удаётся эмоцию передать в образ. Где-то здесь я считаю уже и начинается акт говорения. Образы у меня пока не складываются в речь. Мысли — рваное тряпьё плывущее по зассаной реке, не более. Выхватываешь одну шмотку, другую, не получается собрать лук. Когда пытаешься писать стих слова не укладываются в форму. Одно слово возникнет, второе, иногда они даже сцепятся в словосочетание, а там дай бог и в предложение. Аккорды также иногда сцепляются. Но тут все ещё нет эмоции. А потому нет стремления, нет направления. Просто хаотичный их перебор, снова жонглирование шаблонами и абстракциями. Это нам не надо, но хули поделать, необходимый этап. Говорят так учатся разговаривать дети — сначала одно слово, потом два. Когда появляются связки из двух слов, то случается резкий скачок развития. Так оно и есть. Пару недель назад я бы и этой хуеты не настрочил. Ну ничё, восстановимся ещё. 

И вот через какое-то время я снова восстановлюсь. Смогу разговаривать, писать, намечу некие планы, снова смогу различать объекты, в них ориентироваться, испытывать некие предпочтения в разглядывании, в анализе. Т.е что называется приду в форму. Однако форму автономную. Я есть, я смотрю, я чувствую, но в отрыве ото всего, вся жизнь происходит исключительно внутри кукухи, пусть ныне кукуха и снова осознаёт, что она не только кукуха, но ещё и тело, но ещё и в пространстве. И это единственная ценность, которая в этой точке доступна, ведь мир объектов все ещё чужероден. 

И вот вступая в мир коммуникации с объектами ты и подходишь раз за разом к тому пику, который преодолеть не получается, потому что всегда необходимо соблюдать баланс между собственной автономией и объектами взаимодействия, но грань между ними крайне тонка, а её переход ведёт к деструкции и очередному проёбу, потому что теряется автономия. 

В этом в общем-то и заключается вся дилемма — чтобы стать кем-то, реализовать, самоопределиться и прочее необходима коммунникация. Живая. Эмоциональная. Находиться за дверьми автономии так себе варик, ты должен выбираться наружу, чтобы прервать цикл. Но управляться с эмоциями я не умею да и никогда не умел толком. 

Собственно за это я в своё время и любил наркотики, алкоголь — они помогали наиболее безболезненно открывать всю эту хуйню, коммуницировать. Но тогда ты был моложе, психика не такой разъёбанной, а жизненные задачи не настолько серьёзными, чтобы отправлять тебя в нокдаун одним щелчком, едва ты поднимешь забрало.

Забава в том, что с годами открывать ебало становится только тяжелее. В какой-то момент это становится практически невозможно, даже при приёме стимуляторов. Это очень тяжёлое чувство — кажется, будто ты хочешь сказать что-то, но желания и стремления застревают в горле, так и не выходя наружу. Иногда это и физически ощущается. Например когда хочешь сказать, что любишь кого-нибудь или что-то в этом духе — ком в горле, тяжесть в груди. Хочется прокашляться, да что-то не можется. Вот также и с любым желанием в принципе. 

И в общем-то все мои подвижики, все вещи в жизни, которыми я горжусь, которые я считаю своими я делал прокашлявшись, выплюнув таки желание наружу. Удивительно, насколько тяжело это всякий раз давалось. Чтобы просто что-то сказать необходимо было столько стимуляторов, столько раздражения и тормошения, просто чтобы вытащить из себя хотя бы пару слов. Внутри, в автономном режиме — о, сколько их, ебаных слов, эмоций, интенций, всей этой хуйни. Вне коммуникации сколько идей, сколько дел, всей этой хуйни, вечно бы один сидел и в хуй не дул, если бы не было естественной тяги к коммуникации в рот её ебать. А там уж дай бог хотя бы три слова в лицо выплюнуть тому объекту в который ты влюблён. Это и есть реализация.

Для человека, который не умеет разговарить я кажется слишком много напиздел. Но вы не переживайте — вся эта телега в большей степени вольный пересказ книги Гарри Гантрипа про шизоидные расстройства личности. Я не особо то уверен в этой интерпретации собственных чувств. Воспринимать чужие слова одна хуйня, что читать гороскопы про свой знак зодиака — кажется всё на удивление подходящим, потому что если тебя нет, то тебя можно подставить куда угодно.

До встречи, аккаунты.