They're making the last film
They say that it's the best
And we all helped make it
It's called «The Death of the West»

Sol Invictus — Death of The West

В машине играет «Никаких больше вечеринок», Ж. подпевает, её младший брат раз за разом её обзывает, её родители глупо улыбаются. Стаканчики из КБ подписаны так — «Самой красивой девушки», «Самой прекрасной мамы», «Самого лучшего папы» и «Артём». Мы едем на Ганину яму. 

Здешние церквушки были выстроены где-то в начале двухтысячных. Везде стоят мусорки, скамеечки, общественные туалеты на территории. Как сказала мама Ж. — святости что-то здесь не чувствуется. 

«Одновременно с доставлением к руднику трупов вся местность эта была оцеплена заградительными кордонами красноармейцев, и в течение трех дней и трех ночей не позволялось ни проезжать, ни проходить по этой местности. В эти же дни, 4-6 июля, к руднику было доставлено, самое меньшее, 30 ведер бензина и 11 пудов серной кислоты. Трупы Августейших Особ и всех остальных, погибших вместе с Ними, около одной из шахт сначала расчленяли на части, а затем сжигали на кострах при помощи бензина. Трудно поддававшиеся действию огня части разрушались при помощи серной кислоты»

Около карьера, где были сожжены останки августейших, улыбчивое семейство фотографируется в полном составе. 

Ж. запрещает выходить из дома на протяжении карантина. Посмотрели больше 20-ти фильмов, только и делаем, что спим и едим. Стейк с гарниром, просто стейк, жаренная рыба, десерты, каждое утро завтрак, примерно каждые два дня алкоголь и семейный секс. Сытые, как известно, не грустят. Случайно заглянувшая мысль катается по пустой голове, как бутылка по пристани.

Комфорт усыпляет. Не хочется ничего писать, читать, выходить из дома. Во время разговора с С. вдруг обнаружили, что моё желание писать будто бы напрямую связано с общественным признанием — если мне есть кому присесть на ухо и кому свои телеги грузить, тогда желание писать у меня стремительно испаряется. У С. похожая система, однако он ничего не пишет и не испытывает никаких угрызений по этому поводу + к своим годам он уже привык к себе. Мне же некомфортно. 

Стоики пишут, что ты должен быть одинаково продуктивен и устойчив в любых состояниях — как в голоде, так и в сытости. Надо почаще вспоминать об этом, когда мне становится стыдно за комфорт. Проблема не в комфорте, а в моей низкой продуктивности и изнеженности. Больное тело на протяжение всего карантина — следствие лежачего образа жизни, а не болезней и усталости. 

Ем печенье муравейник, которое принёс клиент Ж., лёжа на кровати, где он же её ебал. Иногда становится интересно также ли она стонет и рожицы корчит с клиентами, каково ебаться с клиентами под спидами, вдвоём и прочее. Но это такие вопросы, куда лучше не стоит лезть, как не стоило спрашивать у мамы с папой кто же принёс подарки под ёлочку. Дед мороз существует только при условиях сделки с совестью. Пережёвываю ещё один кусочек.

Чрезмерная тяга к метафизике также черевата последствиями — невозможным стыдом перед всем материальным и физическим. Интересно наблюдать, как разум пытается откатиться к чему-то более привычному, к пустой комнате, максимально убогим условиям и прочему, наивно пытаясь меня убедить, что там будет лучше. Наёбка это такая же, как и любая другая наёбка разума — от невозможности полного принятия и физического и метафизического одновременно.

Помню, как в детстве я заплакал, когда узнал, что оказывается все мои родственники занимаются сексом. Не только для зачатия детей, а просто так, ради удовольствия. В моей детской голове это не укладывалось — как это, но ведь они такие страшные, это так мерзко, отвратительно. Сейчас же, будучи уже тёртым калачём зачастую я испытываю всё ту же реакцию, когда речь заходит о материальном — хочется плакать. 

Когда видишь, как кто-то в красивых вещах, в красивом интерерье придаётся чисто гедонистическим удовольствиям. Стыдно за секс, стыдно за меф, стыдно за вкусное, за несиротливо красивое, за гордое, за сытое.

Материального я больше всего боюсь и стыжусь, но именно поэтому и нужно погрузиться в него с головой до самого дна, чтобы уяснить для себя кое что ещё.

Я должен научиться чувствовать себя одинаково комфортно везде вне зависимости от внешних условий и не терять ориентира.