Жизнь в мгновенье пройдет, не вернуться назад,
День на небе зажжет свой последний закат,
Вспомни пройденный путь, и ты вовсе не рад
Мысль как острый кинжал нет дороги назад.
Нет дороги назад, все что ты не успел,
То тебе не сказать, ведь всему есть предел,
Все что ты потерял, то уже не найти,
Нет дороги назад, шепчет голос в ночи.
Ты остался один, ты остался один,
В долгой страшной ночи.

Тимур Муцураев — Нет дороги назад

Из песни «Нет дороги назад» Муцураева было довольно сложно выдернуть кусок для эпиграфа, потому что она монолитна, как и сама тёмная страшная ночь, которую она описывает. Когда я ехал домой ночью после 4-ой подряд смены, то даже пустил под этот трек скупую мужскую, глядя на то, как за окном мелькает городской пейзаж. Вспомни, грит, пройденный путь и ты вовсе не рад, а ты остался в этой долгой страшной ночи, которой ни конца ни начала нет (о, и ещё специальный привет из прошлого — КАК ЖЕСТОКА СУДЬБА РАЗЛУЧИВШАЯ НАС).

О бесконечной ночи писали в своём последнем альбоме и макулатура, да и вообще образ бесконечной ночи довольно распространённый, но тем не менее до сих пор рабочий. По крайней мере меня всякий раз он за душу берёт так сказать, потому что всякий раз пересекается с моим прошлогодним ощущением подвешанности во тьме, когда ты шагаешь по пустоте рассекая своим телом пустосту и стремясь к пустоте. Потом ты вспоминаешь абсурдизм Камю, который мне тоже всегда представлялся существованием в некой пустоте, разве что почему то в бордовых тонах, однако пустота в его картине мне казалась более плотной, на которой есть возможность твёрдо стоять. Как минимум хотя бы потому что в данном случае пустота — это край обрыва бездны абсурда и вот почему-то его понятие абсурдной бездны в которую ты смотришь, стоя в пустоте, всегда навевало у меня какие-то религиозные ассоциации. Если я и без того стою в пустоте, то что там то тогда, в бездне этой абсурда? А на дне её видишь какие-то красные отблески. Стоишь в пустоте, зная что ничего нет и глядишь на бездну эту, как на окошечко для росписи, которое ждёт, чтоб ты окончательно подписался под тем, что нет в мире ничего кроме тебя глядящего в бездну. А как подпишешься, так и сам наконец станешь ничем. И это единственная общность и единение, доступная тебе. Да и в общем-то, в принципе хоть кому-то доступная.

Я никогда в принципе ни во что не верил, с детства самого не особо верилось в какие-то чудеса, чуть позже в бога, чуть позже в смысл жизни какой-то и прочего. Мне в принципе не сложно было соглашасться с философами и прочими теоретиками, которые расписывались под смертью или отсутствием чего-либо. Тем не менее пока я кивал всему этому где-то на фоне росла сперва надежда, потом уверенность, а потом уже и вера в близость как таковую, возможно хотя бы в качестве альтернативы, раз ничего нет, то ведь должен же быть хотя бы хьюман конешкн.

Вот здесь правда будет белое пятно в моей логической цепи, которое меня сейчас интересует — я не совсем понимаю почему из всех возможных идей меня поглотила идея близости. Ретроспективные кадры детства моего одинокого конечно говорят сами за себя, но тем не менее все ещё не считаю их достаточно убедительными аргументами, ведь я мог зацепиться за что угодно другое, чтобы глушить своё одиночество, а я зацепился за идею хьюман конекшена. А потому об этом я ещё подумаю.

Вера в любовь мало чем отличается от идеи бога или ещё чего-то, та же тяга к идеалу, возможность персонализировать идею и прочее, да и в общем-то схожие механизмы работы. Читаешь психологов, материалы на эту тему, размышляешь сам. До большей части всех этих разоблачительных речей относительно романтической любви ты дошёл своими размышлениями ещё давно, а потому тебе уже никто и ничего нового на эту тему сказать не может, разве что помочь продолжать структурировать констатацию смерти этой идеи в твоей голове.

Я часто повторял, что я умер в той точке, где кончилась Катя, и в общем-то до сих пор считаю, что это так, потому что Кате не повезло стать олицетворением моей веры в идеал и хьюман конекшн. На самом деле это очень жестоко требовать от человека быть идеалом и замещать бога для другого. Даже просто хьюман конекшена твоего требовать и то жестоко, потому что в твоём то понимании, конекшн, совсем не тот, который на самом деле существует — через сопереживание другому, через совместной движение по лыжне жизни. В твоём понимании конекшеном было полное слияние, а этого тебе ничего кроме смерти обеспечить не способно. Вне смерти же это просто невозможное по своей тяжести усилие. Мне в своё время под объёбками казалось, что с меня просто кожа и тело слазят, когда я пытаюсь вылезти из себя, чтобы к другому хоть чуть-чуть прикоснуться, лл, больно примерно на том же уровне было. А ты всё равно одинокий, ага, как жопу не рви.

И вот сейчас мы сидим с Катей на набережной после работы, она рассказывает про работу выходные и несчастные любови, я объясняю ей то, что она сама понять не в состоянии, рады компании друг друга. Мне несложно это делать, слушать её, поддерживать, находиться рядом и прочее. Мне несложно слушать мою сестру и её страдания по поводу драматической любви. Несложно слушать свою соседку и одного из лучших друзей на тему их деструктивного поведения. И мне правда интересно всё что с вами происходит, ребята, то что я чувствую — это и есть та самая эмпатия, о которой везде пишут и прочее. Вот только если поставить это всё рядом с тем, чего я хотел от любви и близости — это просто пыль, а потому нет ничего сложного в том, чтобы в этом всём участвовать по всем правилам.

Когда я кому-то описываю как я сейчас живу, то люди обычно удивляются аскетичному духу быта моего нынешнего. Я в общем-то, почти не чувствую никакой усталости кроме телесной, никаких сильных разочарований или горестей. Потому что в сравнении с тем, к чему дороги назад уже нет — это всё пыль и ничего не стоит. Понятно и почему мне не удаётся да и особо не хочется заводить близких контактов с другими. Не выходит и не хочется, потому чтоблизость — это вовсе не панацея. Это нашатырь, это чувство локтя, но вовсе не спасение. Я же в своё время поставил на неё всё, а потому то, что близость реальная мне может предложить на самом деле мне нахер не упало, чтобы ставить это во главу всего. Я вот раньше никак не понимал как можно кого-то разлюбить, но у меня вот это всё произошло именно с идеей хьюман конекшена — я просто больше не чувствую, что это моё и мне важно.

И вот ты остался один в этой страшной ночи. Хули ты в ней делаешь? Просто брожу и смотрю, брожу и смотрю. В последнее время меня интересуют только случайные картины, которые я вижу на улицах, пролетевшие мимо ушей фразы, случайные прикосновения, неровный шаг походки чужой, рельфы уличные, здания да прочие образы и изображения мимолётные. Окончательно разлюбил художественную литературу, читаю теперь только эссеистику по искусству, философии и кино, чтобы видеть ещё глубже. Ну и кино смотрю, чтобы видеть ещё больше образов.

Чужие лица сейчас только мельком возникают в этой тёмной ночи, но сама эта тёмная ночь всякий раз уводит тебя прочь от них. В последний раз особо остро это почувствовал на ночь музыки, когда я почувствовал как исчезаю в толпе, шуме и ощущениях. Я пришёл на ночь музыки с друзьями, постоял с ними немного, а потом решил пройтись и меня просто захватило огромной толпой, которая увела меня чёрти куда, про друзей я забыл. Когда я всё ж таки из неё выбрался, то у меня болели глаза, уши и голова, потому что в них не влазило всё, что я хотел сохранить и увидеть. Пока я шёл с толпой мои зрачки дёргались едва ли ни с той же скоростью, что во время нистагмов под приходом.

И вот ты остался один в этой тёмной ночи. Нет ничего кроме тебя и бездны и пустот, которые ты разглядываешь, потому что то, чего ты хотел в реальном мире попросту не существует, да реального мира ты нихера не понимаешь и не радует он тебя вовсе, а потому и так жадно на него смотришь, как на нечто таинственное, недоступное твоему пониманию. Нет надежды на что-то, нет бога, нет любви и хьюман конекшена. Есть только непреложная истина, констатирующая отсутствие всего. И эти красные отблески на дне безды, обещающее тебе то самое давно оплаканное счастье.

Как пел Муцураев о смерти:

Погасли свечи,
И ночь в окно твоё войдёт,
В тот лунный вечер,
Ты знаешь, что она придет.

И когда она всё таки придёт, то ты не испугаешься, ведь именно её ты и искал в каждом образе, что пропускал через себя, в каждой попытке дорваться до идеала, в каждом объятии, чтобы стать ещё ближе с другим. И возьмёшь ты её под руку и наконец станешь полдлинно счастливым.

Ну а пока только и остаётся, что бродить в нетерпении, зная, что предвкушение всегда приятнее, чем само событие. Успеем ещё умереть.
___________________________________

Пост вышел жутко корявым и сумбурным, потому что у меня всё никак не выходит выразить это моё нынешнее состояние, ни музыкально, ни письменно, когда ты живёшь в этой самой тёмной ночи, зная что ничего нет и ничего не будет кроме смерти, но тебе от этого и не страшно, и не грустно, а просто спокойно наконец-то, потому что ты нашёл хоть что-то, что непреложно и невозможно разрушить. Если я во что-то и верю сейчас, то только в смерть наверное, потому уж она то точно неизбежна. А всё остальное хуйня из под коня, как грится, и пыль.